Следующий объект осмотра – шахтный ленточный конвейер.
По нему горная масса перемещается в капитальных выработках. Длина конвейера может достигать четырёх километров.
Интересный факт: ленточные конвейеры бывают грузовые и грузо-людские, последние оборудуются площадками посадки и схода. Люди перемещаются в положении лёжа.
Задаём вопрос – катались ли студенты на конвейере во время практики. Владислав Витальевич смеётся: наверное, он, например, когда был студентом, любил погонять на электровозе.
Спрашиваем, сколько нужно учиться на шахтёра и как называются шахтёрские специальности. Владислав Витальевич философски замечает, что смотря на какого, на некоторые специальности – всю жизнь. Например, горные инженеры должны иметь высшее образование. А рядовые рабочие называются комбайнёры либо горные рабочие очистных забоев – ГРОЗ. Звучит грозно 😊
Особенностью подземной работы является ограничение направления. Если на поверхности транспорт может поворачивать в разных направлениях, то под землёй это невозможно. Поэтому для штреков, идущих перпендикулярно основному коридору, либо расположенных на разной высоте, придумали пересыпные устройства:
Этот конвейер называется скребковым, по нему уголь транспортируется из наклонных штреков.
В сам штрек мы не пошли, так как он находится в аварийном состоянии.
Хотя очень хотелось…
Таблички предупреждают: здесь уклон, а там – путь к запасному выходу.
Температура в шахтах постоянная – 14-16 градусов тепла. Если на улице холодно, воздух подогревается калориферами. Правда, нам показалось, что именно в этой шахте было холоднее, даже пар шёл изо рта… Ну, здесь в настоящее время ничего не подогревается, так что неудивительно.
Владислав Витальевич, тем временем, подводит нас к раритету – врубовой машине.
Её рабочий орган – бар - представляет собой диски с резцами. Под углом 90 градусов машина врубается в пласт угля, разрыхляя его, а затем приступают к делу рабочие с отбойными молотками.
Такая техника применялась в 40-70-годы, сейчас угольный комбайн, который мы видели, за одну проходку даёт объём добычи в три раза больше.
Врубовые машины также изготавливались на Копейском машиностроительном заводе им. С.М. Кирова – градообразующем предприятии, эвакуированном в своё время с Украины.
Подошли к некоей границе, у которой Владислав Витальевич интригующе спрашивает у второго сопровождающего – заведующего музейным комплексом Дмитрия Валерьевича Согрина: «Ну что – туда пойдём?», на что мы немедленно хором отвечаем: «Конечно!»
Некоторым этот вид напомнил сцену из постапокалиптического романа Дмитрия Глуховского «Метро-2033»…
Видя наш энтузиазм, Владислав Витальевич гостеприимно приглашает нас пройти… в это подземелье.
Уж, вроде бы, мы пообвыклись слегка в шахте, но вот опять какой-то экстрим. Делать нечего: взялся за гуж – не говори, что не дюж, спускаемся…
Нас встречает кромешная тьма, освещения здесь нет, нужно быть очень осторожными, чтобы не удариться головой о металлические балки. Свет от мобильников не спасает, он слишком слаб. Просим кого-нибудь включить фотовспышку от мощной камеры, она тут же гаснет, усиливая ощущения 😊
Смотрим снизу на такой уже родной коридор шахты:
Это – гезенк: небольшая подземная горная выработка, проходящая либо вертикально от основной, либо уходящая под крутым наклоном и не имеющая самостоятельного выхода на поверхность.
Подбадриваем себя байками про скелеты затерявшихся путников, а Владислав Витальевич тем временем рассказывает про трапециевидное крепление лавы.
Лава в данном случае – это не вещество, извергающееся из вулкана, это горная выработка, с одной стороны ограниченная угольным пластом. По-другому это место называется монтажная печка или очистной забой. Здесь стоит очистной угольный комбайн.
Особо смелые товарищи проходят в глубину, хотя нас предупреждают, что несколько стоек уже обрушились.
С потолка свисает какая-то тина…
Заходит разговор о питании шахтёров. Вспоминаем знаменитые «тормозки». Я почему-то думала, что это особый вид тары, некий футляр для еды. Но оказалось, что так называют саму еду, что шахтёры берут в забой. Она, как правило, простая, но сытная: хлеб, сало, яйца.
Владислав Витальевич сказал, что организовывали и горячее питание, но, к сожалению, не удалось расспросить подробнее про организацию процесса: выходили ли они сами куда-то в определённое место, или еду развозили по забоям.
Наконец, выбираемся на поверхность (относительную, конечно, но всё-таки более привычную).
Около лавы тоже висят наглядные пособия:
А коридор всё не кончается, впереди – ещё какой-то отсек.
И опять Владислав Витальевич интригует нас: там – аварийный участок, туда уже давно никто не ходит, там дыры, в которые можно упасть. Естественно, это лишь прибавляет интереса, тем более, кто-то из группы сообщает, что последние семьдесят метров намереваются закрыть для посещений.
Мы немедленно изъявляем желание пойти туда, вдруг нам последним удастся осмотреть этот участок.
Вокруг – всякие интересные детали.
Не знаю, что это такое – похоже на фонарь.
А это, наверное, какой-нибудь газоуловитель…
Чугунная чаша, похожая на тигельную печь. Только зачем она в шахте, разве здесь что-нибудь плавят?
Шахтёрская тележка
Какой-то древненький приборчик…
Подходим к следующему агрегату – опрокиду (официальное название - круговой опрокидыватель вагонеток).
С помощью этого устройства происходит опрокидывание гружёных вагонеток, а также изменение направления отгрузки.
Вдруг нашу «подземную иллюзию» разрушил пробивающийся сквозь пролом в стене свет!
Помните популярный детский фильм «Большое космическое путешествие»? Дети полетели в космос, зрители наблюдали за их приключениями, пока на корабле неизвестно откуда не очутилась… кошка. Проследив её путь, подростки через колодезный люк выбрались… на обычную земную поверхность! Оказалось, что это всё был просто эксперимент.
Но здесь дело не в экспериментах, просто полигон нуждается в ремонте. Владислав Витальевич сказал, что через эту дыру уже забирались сюда желающие, но сейчас поставили сигнализацию.
В некотором смысле этот свет можно было считать светом в конце туннеля 😊, так как мы подошли к концу шахты, и перед нами предстал проходческий комбайн.
Вот его рабочий орган – резцовая коронка, или, по-шахтёрски, «шарошка», которой он врезается в пласт породы.
Выпускает их тоже Копейский машиностроительный завод им. С.М. Кирова, сейчас они переоборудованы для добычи соли.
До этого мне был знаком глагол «шарошиться» в значении «слоняться без дела, шататься, бродить». Интересно, есть ли между этими словами этимологическая связь?
Резцом оббуривается контур, при помощи стрелы ставятся опоры, рабочие закрепляют их и работают. Производительность этого комбайна – 2-3 метра в смену.
Место оператора находится сзади, иногда он даже не сидит на нём, а стоит в стороне, управляя с помощью пульта, комбайн движется сам за счёт гусеничной тяги. У него есть транспортёр для отгрузки породы.
Прямоугольная камера с решёткой – это пылеподавитель. Он засасывает пыль, поднимаемую породой, и перемещает её дальше, улучшая условия труда шахтёров. А вот и та самая штучка наверху, в которой я предположила фонарь!
Для ремонта машин при каждой шахте существовали механические цеха, также в городе был свой ремонтно-механический завод, и областная ремонтная станция – в Еманжелинске.
Тут мне почему-то вспомнился образ сатураторщицы Зинаиды… Даже не помню, что за произведение, может, известное какое-то, а вот Зинаиду помню. Сатуратор – это установка по приготовлению газированной воды, а сатураторщица, соответственно – работница, эту установку обслуживающая.
Насколько помню, чувствовала себя Зина королевой этого самого сатуратора, ведь шахтёрам так приятно попить вкусной холодной газированной воды…
Этот внезапно вспомнившийся образ вызвал мой вопрос: работают ли сейчас в шахтах женщины? Владислав Витальевич ответил, что приказом Министерства угольной промышленности они ещё в 70-х годах были выведены из шахт. Остались только женщины-маркшейдеры.
***
Потихоньку продвигаемся обратно, разглядывая то, что осталось незамеченным сразу. Вот какое-то пусковое устройство, возможно, для запуска конвейера:
Пожарный рукав:
Очередные тележки различных размеров и конфигураций:
Тоже тележка или просто колёсные пары?
А это – непонятно что: то ли настоящий агрегат, то ли учебная модель.
Ещё наглядные пособия:
Макеты выполнены студентами-дипломниками. Наглядные пособия перенесены сюда из учебных кабинетов, раньше предназначавшихся для горных специальностей, для сохранности – чтобы не уничтожили совсем.
И вот он – практический результат экскурсии: если по дороге туда мы прошли мимо этого макета, не поняв толком, что это такое, то на обратном пути уже можем разглядеть в нём тот самый круговой опрокид, увидеть, как порода подаётся в ствол выработки и поднимается на поверхность.
Вход в какое-то подземное помещение:
Такой приборчик нам встречался:
Предостерегающие надписи:
Опять упоминание об отбойных молотках: плакат, изображающий внутреннее устройство
и, похоже, сами молотки.
Шильдик на приборе с советским знаком качества:
Плакаты по охране труда в советской стилистике:
На прощание Владислав Витальевич вручает нам сувенир – несколько кусочков настоящего угля:
Ну вот и всё! Выходим из шахты с сожалением – уж очень необычный объект.
***
Музей существует недавно, около двух лет, но здесь уже побывали китайские и немецкие студенты. Последние приезжали в ЮурГУ на стажировку, и им решили показать учебный полигон.
Владислав Витальевич делится наболевшим: статуса городского музея у полигона нет, соответственно, нет и финансирования, и хотя вся техника настоящая, она много лет стояла без движения, и её необходимо перебрать, чтобы привести в нормальный вид и состояние.
К сожалению, это очень затратная процедура – и в финансовом, и во временном смысле. Да и специалистов по данным машинам уже, практически, не осталось.
Молодые участники экскурсии выдвигают современные идеи: а что, если сделать дополненную реальность или устроить квест? Владислав Витальевич отвечает, что и в других группах предлагали подобное, но это тоже очень затратно. Программистам колледжа, конечно, можно предложить, но вряд ли они потянут, ресурсов нужно больше…
Немецкие студенты предлагали устроить здесь полигон для тренировок спасателей…
В общем, идей много, но нужно обеспечить необходимый уровень безопасности для посетителей. Пока водят экскурсии и сдают для проведения фотосесссий.
Как раз, когда мы выбрались на поверхность, на улице брутального вида молодые люди переодевались в снежно-белые костюмы: наверное, будут снимать какую-нибудь рекламу. Представляю, как эффектно это будет выглядеть на фоне заброшенной шахты…