...Все железнодорожные школы и сады имели свою нумерацию. Базировались все склады в ограде железнодорожной школы № 2 города Челябинска. Поселились мы в «казенке», вначале на подселении, т.е. в одной квартире две семьи, а после моего рождения в 1936-м году получили отдельную квартиру. Теперь, что такое «казенка»? Это ведомственное жилье, которое занимал во время работы на железной дороге работающий там. Более зажиточные обзаводились собственным домом в железнодорожном поселке Порт-Артур. Ну, начну с «казенки». Равноправия в «казенке» не было, путевые рабочие жили в бараках -длинный общий коридор и по бокам комнатушки, в среднем - по десять квадратных метров. В такой комнате жили порой по 5 и более человек. Все удобства - на улице, в том числе и вода. Я буду описывать нашу «казенку», в которой я жил. Но, в общем-то, все железнодорожные строения стандартны, и если они деревянные, то покрашенные «николаевской» ярко-желтой краской. Эту моду ввел Николай I, потому и краска называлась «николаевской». По обе стороны старого переходного моста, который строил брат моей родной бабушки Петр Михайлович Колесников (он работал бригадиром плотников на железной дороге), раскинулась наша «казенка». Я же жил в восточной части, отделенной от западной переходным мостом. Самой привилегированной частью восточной «казенки» были три дома, построенные американцами по концессии в конце 1920-х гг. В этих четырехквартир-ных домах жила интеллигенция железнодорожников, конечно, не высшая часть - эти устроились в домах по улице Цвиллинга, а то и в центре города. Восточная часть моей «казенки» тянулась от сибирского переезда, вдоль насыпи железнодорожных путей (нынешний «Меридиан») до Южного Бульвара, где находился знаменитый Коссовский сад и далее до переезда Товарный двор, это р-н улицы Дзержинского. Через этот переезд переправлялись в западную часть привокзальной площади подводы и машины, которых было очень мало. Об этой части «казенки» и пойдет речь, о том времени, что отдалено от революции лет на 25-30, а иногда и более.
Как думаю, помнить себя стал с 1939 года. В этом году умер Петр Михайлович Колесников, родной брат моей бабушки, хоронили торжественно, с какими-то красными кумачами, духовым оркестром и фотографом с громоздким фотоаппаратом и громадной накидкой, которой он накрывался, делая снимки. Это время - в канун Отечественной войны - наполнено событиями. Со службы на Тихоокеанском флоте, прослужив, как говорили -7 лет, вернулся племянник бабушки Михаил Петрович Колесников. Вернулся не один, а с приятелем Борисом Безруковым, в революцию потерявшим всех своих родных. К моей бабушке тянулись обиженные и потерявшиеся. Две её племянницы Колесниковы Антонина (для меня тетя Тоня) и Анастасия (для меня тетя Стюра) были под её опекой. Первая была выдана замуж за Бориса Безрукова - «мастера-золотые руки».
Борис устроился на работу в Челябинский драматический театр столяром из-за жилья, которое находилось во дворе театра, там же жили во время войны многие эвакуированные актеры. После смерти отца, в апреле 1944 года, я любил бывать у Безруковых. Особенно мне нравились актеры-мужчины. Всегда веселые ходили по бараку в трусах и майках. При встрече со мной раскланивались со словами: «Простите, молодой человек, я сегодня без галстука», - или рассказывали свежий анекдот, сидя на скамейке возле барака. Актрисы угощали конфетами, но я им не доверял, они сплетницы и от зависти к чужому успеху шипят, как змеи. Дядя Боря был добрейшей души человек, отзывчивый на хорошее отношение и ласку, это его и сгубило. По просьбам актеров он изготавливал шифоньеры или другую мебель, отказывать он не умел, но об этом попозже.
Вторая племянница, Анастасия, вышла замуж за футболиста и хоккеиста дядю Костю Латыпова. Дядя Костя играл за команду «Зенит», так называлась команда 78-го завода, ныне «Станко-маш» им. С. Орджоникидзе. Жили они у нас за русской печкой более года. Теперь пора описать «американские» дома — четы-рехквартирки. Окна двух квартир каждого выходили на восток, окна других — на запад, мы жили в квартире второго варианта. Очень высокие потолки, большая комната с железной печью — голландкой. Голландкой называлась круглая, обшитая железом печь, крашенная черным лаком. Думаю, комната была не менее 25 кв. м. Большая кухня с русской печью, где готовилась еда. Широкие сени, в которых находились кладовка с солениями на зиму и туалет с крышкой, чтоб не пахло из выгребной ямы. К этой яме подъезжал золотарь, — так в народе называли ассенизатора на лошадке с бочкой. Бочка укреплена была на телеге не стоймя, а лежала на боку, сверху квадратное отверстие с крышкой. Был и черпак на длинной ручке в виде ведерка. На самом работнике - прорезиненный фартук и такие же рукавицы. Во дворе дома находился двухэтажный сеновал, внизу загоны для скота, на 2-м этаже хранилось сено. По бокам сеновала располагались огороды двух квартир, у которых окна выходили во двор. Огороды других двух квартир находились за проезжей частью до речки Игуменка. Левый берег — граница «казенки». Правый берег - граница поселка Порт-Артур. Водопровод с холодной водой тоже был. Итак, речка Игуменка разделяла огороды «казенки» и поселка Порт-Артур. Напротив «американских» домов располагалась улица Станционная, вернее, правая часть этой улицы, если идти вверх по направлению к нынешнему поселку КБС. Левый фланг «казенки» более «молодой», так же было и в поселке Порт-Артур. От наших домов до железнодорожной насыпи было метров 200. Это место западнее нас, плотно заселенное небольшими домиками и домами барачного типа, все было окрашено «николаевской» краской. Речка Игуменка текла с юга на север, речка небольшая, в узких местах через нее можно перешагнуть, но кое-где она притормаживала - образовывались озерца. Перед Сибирским переездом весьма значительное озеро с болотной тиной и камышом. Там располагались два больших двухэтажных дома. Первый, белый дом, т. е. оштукатурен и побелен известкой, второй - бревенчатый. В них был водопровод, но туалеты на улице, во дворах - хозяйственные постройки. Правая часть «казенки» значительно старше левой. Там все постройки конца XIX века, до революции на каждый дом прибивался металлический жетон с годом постройки. Да и зелени было значительно больше: тополя, акация, сирень, боярышник. Возле многих домов были цветочные клумбы. Дома были бревенчатые, русской постройки. Так начинался знаменитый Коссовский сад, названный по имени инженера Коссовского Ю. А. - энтузиаста этих насаждений. В правой части «казенки» до революции жили служащие, в левой — рабочие. После революции многое перемешалось.
Теперь о поселке Порт-Артур. Был Новый Порт и Старый Порт. Новый Порт до революции — Сибирская слобода, старое название было прочно забыто. Улицы Нового Порта:
1. Станционная — в левой части с большими двухэтажными домами на каменном фундаменте с подвалами, в одном из таких домов жили наши знакомые — Маркеловы. Год постройки - 1896.
2. Чернявская
3. Чумляцкая
4. Мишкинская
5. Шумихинская
6. Юргамышенская — самая низинная часть поселка, вдоль нее протекала речка Якубенка, а в весеннее время жители этой улицы не могли обойтись без лодки-плоскодонки.
7. Зырянская
8. Курганская - пожалуй, самая широкая улица поселка, по ней гнали табуны на мясокомбинат. В доме № 16 жил поселковый пастух Новиков, он же владелец быка, к которому водили поселковых коров на случку.
Я жил в доме № 6с лета 1943 г. Ныне на месте нашего огорода стоит автошкола. Напротив нас жили Фуниковы, у них было три сына: Григорий, Иван и Александр. Иван был франт, единственный человек, носивший шляпу на нашей улице. Улица Бар-бюса, в левой части односторонняя, была мощеной. Мощеной была и улица Дорожная (ныне Харлова), около Юргамышенской был мосток. У этого мостика жительницы поселка стирали белье. Поселок Новый Порт делила на две части улица Средняя (ныне Тухачевского), на уровне улицы Зырянской была «полянка» с продуктовыми и промтоварными магазинами. «Полянки» были на всех улицах, идущих с запада на восток через Старый Порт и
Новый порт. Мой дом постройки 1904 года был засыпной. Следующая улица Пограничная, она делила Старый Порт и Новый Порт. Старый Порт до революции — Шугаевка. На уровне улицы Миш-кинская находилась «полянка» с продовольственным магазином, сапожной мастерской, детским садом барачного типа. Начальная школа № 3 - бывшая церковь. На уровне Станционной улицы находилась железнодорожная школа-семилетка № 6.
...Карточная система отменена, «хитрые рынки» ликвидированы, теперь мы «дети Казенки», так назывался поселок у старого переходного моста и железнодорожного поселка Порт-Артур, в летние каникулы путевые рабочие, а вечером начинались ночные бдения — очередь за хлебом. Очередь начинали занимать с вечера, номера писались химическим карандашом на руке, за ночь очередь пересчитывалась не менее трех раз, а номера переписывались. Хлеб продавался из расчета — одна булка в одни руки, так продолжалось до 1949-го года, но и после иногда возникали перебои в снабжении хлебом. В то время путевые рабочие были самой низкой кастой среди железнодорожников — каторжный труд с низкой оплатой. В почете были машинисты, но, чтобы стать машинистом, начинали с кочегара, потом — помощник машиниста, и только самые толковые становились машинистами, и, как говорили, зарабатывали хорошие деньги. Я недолго проработал путевым рабочим, не более недели. Бригадир, заметив мою сообразительность, сделал из меня маляра-художника совместно со своим сыном, который был младше и носил со мной ведерки с краской. Мы красили железнодорожные переезды, мосты, пикетные столбики и километровые столбы. Работа была сдельной. После каторжного труда на путях это был рай, заработки тоже значительно выше. В жаркие дни мы умудрялись еще подрабатывать у переходного моста торговлей водой. Для этого нужен бидон, ковш и холодная вода. Каждый желающий пил за один рубль досыта. Особенно прибыльными были праздничные дни. Все тогда ходили пешком, сообщение с городом - только через переходной мост.
Детство кончилось в четырнадцать лет, в пятнадцать лет я уже токарь пятого разряда, аттестат до сих пор храню. Поселки Казенка и Порт-Артур — места криминальные; грабежи и разбои — повседневное развлечение молодежи. Даже днем пройти по чужой улице опасно — накостыляют. В редкой семье, чтоб кто-то из родственников не сидел в тюрьме. Что уберегло меня от тюрьмы? Книги, любовь к чтению и один случай, напугавший меня на всю жизнь. В семье наших хороших знакомых приятель моей старшей сестры Рудольф попал на скамью подсудимых по статье бандитизм. Это был 1946-й год. Все совершеннолетние этой шайки были расстреляны. Рудольфу было семнадцать лет, полученный срок он провел на Колыме от звонка до звонка — даже смерть Сталина не помогла. Он не был убийцей, это был «мозг» шайки.
Когда я осенью 1956-го года пришел из армии, то встретился с ним и даже вместе полгода работали. Это уже был не тот жизнерадостный и красивый парень, а человек, выглядевший старше своих лет, с глубокими морщинами на лбу, со вставными зубами, но по-прежнему был талантлив — за два года окончил техникум и впоследствии работал в должности директора технического училища.
И ещё, раз уж зашла речь про Коссовский сад.
Н. Я. ШУКЛИНА
О ЮЛИАНЕ КОССОВСКОМ (Биографическая справка)
Инженер-технолог, железнодорожник Юлиан Александрович Коссовский родился в 1867 г. в потомственной дворянской семье. В 1895 г. окончил механическое отделение Технологического института в Санкт-Петербурге. В 1897 г. поступил на государственную службу по ведомству путей сообщения. Был зачислен на государственную службу по ведомству Министерства путей сообщения. В июле 1901 г. состоял в должности штатного инженера 8-го класса. По спискам личного состава МПС в 1902 г. работал начальником 4-го восточного участка Сибирской железной дороги, проживал на станции Боготол (ныне Красноярской железной дороги). До 1909 г. был переведён в Челябинск, где, как следует из справочника В. А. Весновского «Весь Челябинск и его окрестности», работал начальником 1-го участка службы пути Сибирской железной дороги при станции Челябинск. Был заметной фигурой в нашем городе. Состоял попечителем двухклассного мужского железнодорожного училища. Консультировал городские власти по вопросам, связанным с железнодорожным строительством. Так, в 1911-1912 гг. на частные средства строилась Троицкая железная дорога, конечной станцией которой была определена станция Полетаево Самаро-Златоустовской железной дороги. Челябинцы были этим недовольны и хотели, чтобы конечной станцией магистрали был их город. По вопросу о строительстве железной дороги до Челябинска городской голова В. А. Семеин в 1912 г. проконсультировался с рядом предпринимателей и компетентных лиц. В их числе был и Коссовский. Будучи профессионалом, Юлиан Александрович определённее всех ответил, что состояние станции Челябинск не даёт ей возможности обслуживать составы Троицкой железной дороги и что для того, чтобы Троицкая дорога дошла до Челябинска, требуется реконструкция Челябинского железнодорожного узла. Позднее, когда об этом зашла речь, Коссовский поддержал предложенный Управлением Сибирской железной дороги проект соединения Троицкой дороги с Челябинском путём сооружения второго пути от станции Полетаево и проект переустройства станции Челябинск.
В 1916 г., когда встал вопрос о расширении станции и, в частности, об устройстве на новом месте товарного двора, Челябинская городская управа вновь обратилась к Ю. А. Коссовскому с предложением осмотреть это место, определить его конфигурацию и границы. В июле 1917 г. Коссовский состоял начальником 18-го участка пути Омской (бывшей Сибирской) железной дороги при станции Челябинск. Дальнейшая судьба его неизвестна. В документах 20-30-х гг. прошлого века его фамилия уже не значится.
С именем Коссовского старожилы Челябинска связывали т.н. Коссовский сад. По воспоминаниям старых железнодорожников, речь шла об усадьбе Коссовского с большим садом, находившейся в полосе железнодорожного отвода. На фоне грязи и почти полного отсутствия зелени в находившемся неподалёку поселке Порт-Артур дом железнодорожного инженера выделялся своим видом и производил впечатление. Поэтому память о нём дошла до наших дней. И это при том, что усадьба была снесена в 1940-1950-е гг. при расширении и реконструкции станции.
От редакции
Когда книга находилась в типографии, нам стала известна публикация о Ю. А. Коссовском, написанная его внуком. Не имея возможности поместить ее в настоящий сборник, ограничимся лишь тем, что укажем, что Юлиан Коссовский выехал в 1920 г. в Польшу, где продолжил работать инженером и умер в 1963 году в г. Познань.
Ист.: ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 970; ОГАЧО. Ф. И-3. Оп. 3. Д. 15; ЦНТБ ОАО «РЖД». Историческая справка № 323. СПб. Издание канцелярии Министра, 1902;
Весь Челябинск и его окрестности / В. А. Весновский. Челябинск, 1909.