(О самом Константине Николаевиче и окрестностях его дома здесь : http://chelchel-ru.livejournal.com/668675.html)
Наиболее интересные для меня места воспоминаний - скопировал, надеюсь они будут интересны и вам...
Начать решил с переломного и самого известного для нас - семнадцатого года.
Краткое содержание мемуаров. 1917 год.
Охота на зайцев у пос. Круглого и Першино. Ход войны. Борьба с тайным винокурением в уезде (с.с. Чесноковка, Бутырское). Разговор со священником об отношении населения к составлению протоколов Письма от детей. Отправка спирта в Москву. Отречение Николая II от престола. Отношение населения к Временному правительству. Сообщение дочерей о положении в Петрограде. Ситуация в Челябинске. Газеты о приезде из Швейцарии эмигрантов-социалистов и о смерти В. И. Ленина. Активизация политической жизни в Челябинске. Организационное собрание кадетской партии. Газета «Народная свобода». Работа в Военно-промышленном комитете. Ситуация в стране и на фронте. Служебные дела. Кожевенные заводы в Челябинске. Репетиторство. Двоевластие в Петрограде. Комитет общественной безопасности в Челябинске. П. А. Агапов. Избрание гласным городской думы. Домашние дела. События в Петрограде. Приезд в Челябинск нового управляющего акцизными сборами Сергиевского. Ревизия заводов Покровских и Аникина. События в стране. Охота у с. Першино. Смерть ямщика Я. Дорохова. Избрание в Попечительский совет Второй женской прогимназии, его первое заседание. Именины жены. Возвращение с фронта Владимира. Ситуация в городе. Цвиллинг и Елькин. Съезд военно-промышленных комитетов в Москве. Впечатления о Москве. Возвращение в Челябинск. Поездка в Миасский завод. Охота на зайцев в окрестностях Челябинска. Слухи о событиях в Петрограде.
... ... опять началась отправка спирта в Москву для выделки бездымного пороха.
Я опять был «спиртовым королем", как называл меня Вл[адимир] Ив[анович] Филиппов, — в моем участке находились заводы Покровских с громадными запасами ректификата, принятого уже в казну, и завод Аникина. Когда приходили на ст. Челябинск спиртовые цистерны, на заводе заливалось нужное количество бочек и перевозились на товарный двор. Здесь — в моем присутствии — спирт перекачивался в цистерны. — я составлял документы и сдавал железной дороге.
...
С марта началось...
2-го пришло известие об отречении Николая II от престола и об образовании Временного правительства под председательством Львова.
Должно быть царем при настоящих условиях было не особенно сладко, потому что 3 марта отказался быть царем и брат Николая — Михаил, который намечался Николаем в преемники.
Отречение Николая не произвело особого впечатления на меня да и на окружающих.
«На такое место охотников много — ушел этот, найдется другой. Если не будет царя — будет президент или что-нибудь вроде этого. Нам-то. во всяком случае, ни тепло, ни холодно!»
Будущее показало, насколько мы были наивны.
Одобрили и отказ Михаила, о котором не имели ни малейшего представления.
«Видимо, не дурак. — не захотел ввязываться в эту грязную историю в такое время...»
В общем, было даже очень любопытно, что будет дальше...
...
К Врем[енному] правительству относились безразлично, пожалуй, скорее с недоверием, утешались тем. что оно временное.
Три четверти были кадеты, пара социалистов и один октябрист. Некоторой известностью пользовались кадеты, — Милюков — министр иностранных дел. — профессор. — нередко выступавший в Государственной] думе с критикой прежнего строя... Родичев — министр по делам Финляндии — бурный оратор-болтун... октябрист А. И. Гучков — военный и морской министр одновременно. Остальные министры — для подавляющего большинства — никому неизвестны. Говорили, что председатель — князь Львов — хороший человек неопределенного цвета, но и только...
Все министры, кроме А. И. Гучкова, были неисправимыми теоретиками, хорошо говорили в своих курятниках, были полны самых благих намерений, даже старались, но с прозой управления даже не встречались. Гучков был более деловым человеком, но он один из умеренных, и на него навалили такую тяжесть — два министерства — самых тяжелых во время такой небывалой войны.
Письма от дочерей все тревожнее. — дороговизна росла,
питание добывалось с трудом. На улицах постоянные демонстрации, шествия... иногда совсем мелкие, иногда крупные; чего они добивались, чего «требовали» — неизвестно, уличное движение прекращалось. Полиция пыталась разгонять, — нередко встречала вооруженное сопротивление.
Дочери ходили смотреть, что делается на улицах; Оля — трусливее, Аня — смелее, — видели много любопытного. Аня присылала нам пачки вырезок из газет, более интересные газеты.
Волнения и хулиганство появлялось и в других местах. Володя писал, что и в захолустном Рославле — беспорядки, демонстрации. Он сам видел, как на улице толпа хулиганов остановила лошадь, на которой ехал седой старик — комендант города, что-то требовала от него, сорвала погоны... Володя вскипел, выхватил шашку, закричал, чтобы оставили его в покое, и те... разбежались. Комендант горячо благодарил Володю, представил его к какой-то крупной награде, но...
В Челябинске подобных «выступлений» еще не было, и жизнь текла по обычному руслу. — все занимались своими делами.
У нас — жена хозяйничала, я служил...
Наводил справки о чае, отправлял в Москву спирт. Отправка делалась не только скучной, но и неприятной: на путях — спирт из бочек в цистерны перекачивался сильным ручным насосом, — качали двое рабочих, и они ухитрялись незаметно от нас — очень быстро напиваться вдребезги; некоторые уходили, едва держась на ногах, другие отходили на десяток, два шагов и засыпали в первом попавшемся уголке.
Для усиления надзора начал брать контролеров — Богин- ского, Юмина, Кетова, — но — то же самое.
Заходил и в Акцизное управление. Если Вл[адимир] Иванович] Филиппов и в обычное, мирное, время болтал и фантазировал без удержу, то легко представить, какой фейерверк всяких слухов, сплетен, предположений и проч[его], и проч[его] представлял он теперь! С трудом удавалось уловить мгновенную передышку и утечь под предлогом нужного дела.
...
Дороговизна в Челябинске росла, цены ежемесячно поднимались на 2—3%, — нам казалось это ужасным, но затруднений и очередей в покупке чего бы то ни было не замечалось.
...
В газетах, хотя они, вследствие волнений в Петрограде, выходили неаккуратно и доставлялись, вследствие беспорядков на ж[елезной] д[ороге], еще неаккуратнее, — все чаще писали об Учредительном собрании.
Зашевелились и челябинцы. Сначала толковали в отдельных кружках, в земстве, на бирже, — потом собрали общее собрание — столковаться — в какую партию вступить всем, чтобы не дробить голосов.
Народу собралось много — из всех слоев, — выступали различные ораторы. Большинство присутствующих были не левее умеренных октябристов, но стеснялись публично заявлять об этом, и почти единогласно решили поддерживать кадетов (конституционно-демократическая парпартия — она же народной свободы). Кстати, и Врем[енное] пр[авительст]во — большинство кадеты.
Дальше начался курьез. Земцы убедили публику, что надо сначала ознакомиться хорошенько и пересмотреть программу кадетов, чтобы сделать ее приемлемой для всех. Выбрали специальную комиссию, человек 15, — попал в нее и я.
На другой день — заседание комиссии, на следующий — еще и еще. Подробно обсуждали каждый параграф, вносили такую кучу поправок, что программа стала совсем не кадетской.
Я не понимал, для чего мы проделываем это, и, наконец, заявил, что кадеты уже установившаяся партия, и вряд ли они изменят программу по указаниям челябинцев; надо — или вступать без разговоров в партию, или создавать свою, новую— самостоятельную партию.
Публика замялась, — действительно... Занятия комиссии прекратились, на общем собрании постановили — просто вступить.
Наиболее рьяные — новоиспеченные кадеты — записали и всех служащих своего учреждения или конторы, — уплачивали из своих средств 5-рублевый взнос и получали на них именные удостоверения. А те и не подозревали, что они кадеты, а потом пережили много неприятных минут, когда воцарились красные и начали преследовать бывших кадетов.
Курьез второй... Я не вступил в партию, так как предпочитаю быть самим собой, но меня выбрали в секретари партии! Я отказывался, — уговорили. — хоть ненадолго, — пока не найдут более подходящего.
Я пробыл секретарем только несколько дней; но, чтобы больше не возвращаться к кадетам г. Челябинска, забегу немного вперед.
Решили издавать газету, назвали ее «Народная свобода»: деньги дали местные тузы. Редактором — по моему совету — пригласили заведующего школой Ст[епана] К[узьмича] Кузьмина, — оказался неплохим. Газета довольно интересная — передовицы, телеграммы, какие можно найти, фельетон, хроника, — часть материалов давали и местные «писатели». — я ничего не писал.
Кузьмин почему-то скоро ушел, — его место занял директор реального училища Андреев7, широко образованный, историк, — газета стала живее.
Помню, на одном заседании местный крупный крупчатник Архипов, давший порядочный куш на газету, сделал какое-то замечание. Андреев очень любезно и очень спокойно ответил: «Это уж оставьте! Вы — буржуи — дали денег на газету, и ваша роль кончена. Критика вам не по силам!» — остальные довольны.
Кадеты устроили — в доме Колбина на Сибирской ул. ( Труда 66 – прим. constantin74) — несколько собраний. Сначала допускались кадеты или сочувствующие, а потом и все желающие. Народу собралось много, — из всех слоев. Говорили соответствующие речи, давались указания. Говорили и из публики желающие. Выступали и красные, но, встречая более искусных противников, чем полуграмотные рабочие, довольно робко.
Собрания мало-помалу превратились в общеполитические, — высказывались пожелания, требования.
Не обходилось и без курьезов.
«Я так полагаю, — заявил один оратор, — надо высший сорт крупчатки продавать по самой дешевой цене... Потому — он всего питательнее... Рабочему надо хорошо питаться, а он ест простой белый хлеб... а в нем много отрубей, — отруби для рабочего вредны... Изменить цены необходимо...»
Оратора не поддержали.
В другой раз. — «Желаю сделать заявление!» — «Пожалуйста!» — говорит председатель. — «Я так думаю, что надо убрать городского судью Судакова!» Судаков — юрист с большим опытом, — знающий, беспристрастный. «Сообщите причины!» — просит председатель. «Причин никаких нет, а только он давно уже тут сидит!» — «А кем его заменить? — не тобой ли?» — раздается иронический вопрос из публики. «А хоть бы и мной! — не великое дело сидеть за столом да бумаги подписывать, какие писарь пишет!»
И этого оратора не поддержали.
Кадетская партия просуществовала несколько месяцев и мирно скончалась...
...
С половины мая, по примеру дочерей, — заразился педагогической деятельностью и я... Анна Вас[ильевна] Бейвель (супруга Александра Францевича Бейвеля – прим. constantin74)просила меня поднатаскать по математике 4 их знакомых — учениц 8-х кл[ассов] гимназии. Я согласился, барышни Лущихина, Жарова, Заплатина и Медведева ходили ко мне ежедневно около 3 недель, занимались старательно и экзамены сдали на 5. В благодарность — плату за уроки я не взял — поднесли мне огромнейший, прекрасный букет. Забавную роль во время наших занятий играла Ксения Серг[еевна] (Мейснер. — Сост.)
Ее комната рядом с залой, в которой занимались; когда приходили ученицы, она запирала двери и старательно весь урок подслушивала, что мы говорили! Хоть две — Жарова и Заплатина — были очень хорошенькие, но все они приводили и уходили вместе, и я с ними, кроме математики, ничего не говорил. Что она предполагала услышать — не знаю.
...
В самых первых числах июня сильный заморозок. У малины — она занимала почти половину огорода — уже распустились листья и померзли все! Через день, два — жара, — листья опустились, почернели, развалились, — с неделю воняло гнилью.
Заморозок плохо повлиял и на пчел, — у них работа шла уже полным ходом, а потом замерзла и восстанавливалась очень медленно.
В Петрограде — анархия. Оказалось две власти, — кроме Временного] п[равительст]ва существовал и Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов; — он выбрал сам себя и состоял из социалистов разных оттенков. Совет теперь вылез из подполья и натравливал население и солдат на Временное] п[равительст]во, — оно грызлось между собою и делало вид, что не замечает Совета. Войска, находившиеся в городе, — а их было немало, — открыто не заявляли, но не желали идти на фронт, — здесь безопасно.
Рабочие предъявляют нелепые требования: 100% прибавки жалования с начала войны, 6-часовой рабочий день и выплату жалования за полгода вперед!
Неразбериха дошла до того, что Кронштадт объявил себя независимой республикой!
...
В Челябинске образовался Комитет общественной безопасности. Членов выбрала Городская дума, — были и гласные Думы, были и негласные, даже рабочие, — всего 15—17 человек. Какие функции нового учреждения — не выяснено, — по идее — он являлся высшим органом власти в Челябинске. Некоторая заминка произошла при выборе председателя. В комитете, как и везде теперь, были правые и левые, те и другие выставляли своих — подходящих — кандидатов, но не столковались и выбрали бесцветного врача П[авла] Александровича] Агапова. (Мы приглашали его при мелких заболеваниях в семье, когда не хотелось беспокоить Александра] Ф[ран- цевича] Бейвеля.)
Агапов принял весьма озабоченный вид, ходил с толстым портфелем, жаловался на большую работу, но по существу остался тем же Пашей Агаповым.
Обыватели так желали определенной власти, что Комитет сразу приобрел авторитет. Комендант города полковник Иол- шин привел два батальона солдат, — запрудили всю Уфимскую улицу, — чтобы выразить свое сочувствие и готовность оказать поддержку в случае надобности.
...
Во второй половине июня в Челябинске были выборы в Городскую думу. Я своей кандидатуры не выставлял, но меня выбрали. Состав гласных теперь посерее, чем раньше. Головой выбрали В[асилия] Андреевича] Семеина,8 который изводил раньше Думу своими речами; — теперь перестал.
Я опять попал в техническую, училищную, финансовую комиссии.
Дочери давали уроки; нашлась и еще авральная работа, но по другой специальности. Казаки соседних поселков начали рубить войсковые рощи и очень дешево продавали в Челябинске на базаре. Решили сделать запас дров; жена и Аня ходили на базар, покупали; в свободное время всей семьей пилили на дрова; я и Костя потом кололи.
30 июня объявила войну Германии... Греция!.. Что-то вроде шутки, но однако Греция мобилизовала 400 ООО человек войска.
...
В Петрограде — скандалы; каждый из министров ведет свою линию, грызутся между собою, — объединяющего центра нет. 7 июля ушел в отставку Председатель Временного] правительства Львов, — его каким-то образом заменил вынырнувший откуда-то адвокат по бракоразводным делам — Керенский, — социалист, болтун, без царя в голове. Ушел из министров А. И. Гучков, потом еще 4 министра кадета.
Разложение армии при Керенском пошло быстрее и успешнее, — он в каждую часть назначил комиссара из военных, — они должны были уговаривать солдат продолжать войну. Сам он принял звание — «Главноуговаривающего»...
Как при таких условиях велась война — понятно. Брусилову — с его наступлением — завернули салазки и довольно круто...
...
23 июля масса рабочих и 3 полка солдат с пулеметами и проч[им] произвели большую демонстрацию с обычными революционными выступлениями и требованиями, хотели арестовать и министров, но не решились... — струсило и Вр[еменное] пр[авительст]во...
На следующий день прибыли матросы из Кронштадта, снова демонстрация, — были бои с полицией и казаками.
...
12 ав[густа] было Государственное Совещание в Москве, — масса участников — всяких — председатель — сам премьер — Керенский. Керенский открыл заседание и... без перерыву говорил 6 (шесть) часов. Результаты: из двоих жандармов, составлявших его почетный караул, — один через три часа упал в обморок, другого заменили новым; сшушатели обалдели и перестали понимать, — что они, где они, зачем они тут, когда, наконец, прекратится это... и 3-й — самый заметный результат — общее положение страны еще ухудшилось... Других совещаний не было...
...
В первых числах сентября Городская дума выбрала меня своим представителем в попечительный и педагогический совет 2-й женской гимназии, — она помещалась в длинном здании около моста. (какое здание ? –прим. constantin74)
...
Вскоре после именин приехал в Челябинск Володя (сын Теплоухова прим. -constantin74). Удалось поместить его в лазарет при мельнице Архипова под наблюдение Александра] Ф[ранцевича] Бейвеля, а потом через несколько дней, — при его содействии — перетащить и домой...
Цинга у него прошла, выглядел он неплохо, оставалась еще слабость. Не совсем в порядке у него была и кисть правой руки. — следы контузии. Он пил. ел. спал и наслаждался домашним покоем.
...
Какую активность проявляли рабочие в общественных делах, видно из их «представительства» в В[оенно]-пр[омышлен- ном] комитете.
Еще в начале 1916 года Петроград настаивал, чтобы в Комитете были представители от рабочих. Где их взять? Послали приглашение на завод «Столль и К0», еще куда-то... Не идут... Послали еще... Наконец, явились двое, — началось заседание; они сидят в сторонке, не слушают, зевают... Приглашаю их поближе... — «Да нам непонятно и неинтересно!» — «Будете ходить, — познакомитесь, — будет и интересно, и понятно!» — «Мы-то уже больше не придем! Постановили ходить сюда по очереди, — до нас дойдет года через два!»
«Обещающих» в Челябинске было достаточно... Чаще приходилось слышать о двух — Цвиллинге и Елькине. Я знал обоих лично и даже пришлось видеть обоих на деле... Оба евреи, —
Цвиллинг — солдат, каким-то образом оказавшийся в Челябинске, — лет 25—30, рыжеватый, самой обыкновенной наружности... Елькин — юнец, лет 20, местный, — сын владелицы небольшой типографии, — типичный еврей...
Я зашел зачем-то в Ком[итет] общественной] безопасности]; «заседало» 5—7 человек, председатель Агапов. Входит швейцар: «Елькин желает попросить о чем-то. Можно?» — «Конечно, можно!» Входит Елькин, вежливо кланяется, стоит у двери. «Садитесь, рассказывайте!» — «Не беспокойтесь, пожалуйста. я постою... Дело — вот какое: прошу от Комитета защиты!» — «От кого?» — «От рабочих — обнаглели совсем! Требуют прибавки. Мамаша уже давно прибавила 10%, потом еще 15%, — они еще желают! У нас предприятие культурное... мы и так зарабатываем мало... Вызовите, разъясните им, что так нельзя!..» Агапов незаметно толкнул меня...
Защитил ли К[омите]т типографию Елькина от рабочих — не знаю...
Мелькнул слух, а потом и подтвердилсяТ что рабочие ж[е- лезно]д[орожного] зав[ода] «Столль» (“Челябинский завод дорожных машин имени Д. В. Колющенко” прим. - constantin74) и проч(ие) решили уничтожить весь спирт и вино в казенном винном складе!
Склад не работал, и запасы были огромные, — красные потом пользовались больше года. Комитет общ[ественной] без[опасности] всполошился, — что делать? Собрали чрезвычайный совет, пригласили акцизных, — Владимира] И[ванови- ча] Филиппова, как местную главу акциза, меня и Лисовского. В[ладимир] И[ванович] Филиппов, как всегда в особых случаях, — надел полушубок, валенки выше колен, зимнюю шапку и заявил, что он опасно болен и уполномачивает меня. Как оказалось потом, он повидался с некоторыми, желающими уничтожения, и сообщил, что ничего не имеет против.
На совещании трусливые советовали соласиться с желанием «рабочих» — спустить все незаметно в канализацию, а то... «явится толпа, разобьют склад... перепьются, скандалы, могут быть убийства, пожар... Было же так в других городах...» Спрашивают нас. Лисовский — туда, сюда... с одной стороны... конечно, а с другой... Я самым решительным образом высказался за сохранение всеми мерами, — ведь это же огромная ценность, а склад — прямо крепость.
Согласились со мной, попросили полковника Иолшина оказать помощь, — он пообещал, и в тот же день несколько десятков солдат поместились в складе.
На другой день прибегают ко мне из склада, — пришли делегаты, Иолшин там и ждет представителей ведомства, — пошел... Делегатов — трое, впереди Цвиллинг в солдатской шинели. «Рядовой?» — обратился Иолшин к Цвиллингу. «Да...» — замялся Цвиллинг. «Стой как следует!» — Цвиллинг подтянулся. «В чем дело?» — «Мы находим нужным уничтожить весь спирт и вино, потому что...» — «Мне неинтересно — почему, — а мы находим нужным сохранить его. В складе полсотни солдат, у каждого 200 патронов!» Молчание... «Больше ничего? — спросил Иолшин. — Можете идти». Делегаты ушли, — никаких попыток уничтожить спирт не было.
Осень стояла прекрасная, на охоту ходили часто; обыкновенно убивали одного, двух зайцев, иногда возвращались налегке, — пустые охоты в мой дневник не записывались.
...
Были на охоте 14 сентября, — мне повезло, — убил 4 зайцев.
Потом — 24-го — большой компанией, — кроме нашей семьи — Д[митрий] Валентинович] Мошков, Крестников, Ке- тов. Охотились загонами, — я убил 2 зайцев, Аня тоже 2! Кетов набрел на козу в 30—40 шагах, — догадался выстрелить в нее, коза догадалась исчезнуть.
В конце сентября В[оенно]-п[ромышленный] к[омитет] получил приглашение в Москву на Всероссийский съезд Комитетов. Собрали совет, — решили принять участие, — выбрали представителем меня.
Чтобы чувствовать себя свободнее, подал 28 сентября в Акцизное управление заявление о болезни, т. е. освободился на неопределенный срок.
1 октября — Покров, но день прямо летний, — тепло, тихо, яркое солнце.
С утра всей семьей отправились в лес на зайцев, с нами, как уговорились накануне, поехала Анна Вас[ильевна] Бейвель с 2 ребятами, Саввой и Герой. Остановились на обычном месте, — верстах в 4—5 — три полевых избушки в уютном месте; кругом — плетень, местами обвалился, достаточно топлива, есть ключ.
Пошли кучей в заячьи места, потом разбрелись; Ан[на] Ва- с[ильевна] пошла с Аней, со мной пошел Савва. Зайцев порядочно, — Савва очень волновался при неожиданном появлении зайца, очень огорчился, когда я промазал по одному зайцу, и пришел в восторг, когда я убил другого. «Все-таки они слишком скоро выскакивают и слишком скоро убегают!» — сделал он вывод.
Среди дня — привал у избушек, отдохнули, хорошо поели,— А[нна] В[асильевна] захватила объемистую корзину с провизией, — было и у нас; почайничали, снова разбрелись. Ане сегодня не везло, — стреляла два раза и оба неудачно, — я убил еще одного.
Почайничали, — домой. А[нна] В[асильевна] была очень довольна.
На другой день с вечерним поездом прямого сообщения поехал в Москву на съезд.
Проездил 2 недели. — поездка вышла довольно бесцветной.
На запад движения меньше, но все же в вагонах туго. Мне удалось купить плацкарту, и я блаженствовал на верхней скамейке, — большей частью лежал. В вагоне ехал сын нашего делопроизводителя А. С. Степанова, — он кончил реальное училище и поехал в Москву поступать в высшее.
На третий день приехали поздно вечером, — на вокзале негде приткнуться, — волей-неволей пошли со Степановым искать ночлега. Квартира у Степанова была, — в Москве жили его тетки — три старые девы, но их домишко очень далеко и ночью являться неудобно.
Забрали багаж, — у обоих немного, — пошли по направлению теток... Заходили в каждую гостиницу, меблированные комнаты, даже в трактиры, — везде переполнено. Поздно ночью добрались до теток, — разрешили и мне пожить несколько дней и... назначили весьма приличную цену.
На другой день разыскал помещение, где собирался съезд, предъявил свои удостоверения, добросовестно просидел все заседание и... больше не ходил — не понравилось. Народу съехалось много, но в заседания ходило мало, — доклады монотонные, неинтересные, а самое главное — по окончании докладов раздавали всем полные стенограммы, так что слушать докладчиков — нечего. — можно с удобством прочитать на досуге...
Все-таки до конца съезда дожить надо.
С утра до вечера ходил по Москве, осматривал ее, интересовался больше всего историческими местами.
Со всех сторон обошел и осмотрел Кремль — снаружи и внутри... Пресловутая Красная площадь показалась очень небольшой. Царь-пушка довольно неуклюжей, Царь-колокол лучше, но вышиблен край, колокольня Ивана Великого не так уж высока... Видел хоромы бояр Романовых, — деревянное. двухэтажное здание, — пестрое, с балкончиками, петушками, — очень похожее на дома богатых мужиков в их селах. Осмотрел снаружи Грановитую палату и Николаевский дворец, — старинное неуклюжее здание с небольшими окнами и дверьми.
Кстати, к характеристике нашей главы — А. Ф. Керенского: во время приезда в Москву, — он жил в Николаевском дворце, вероятно, очень неудобном для жилья, — хотя недалеко от Кремля — громадная первоклассная гостиница «Метрополь» со всеми удобствами и комфортом. Впрочем, Керенский и в Петрограде жил в Зимнем дворце.
Осмотрел и знаменитую Сухаревскую башню.
Видел и современную архитектуру... — храм Христа Спасителя с памятником Александру III.
Денег и трудов, вероятно, убухано бездна, но и храм, и памятник особого впечатления не производят. Невольно вспоминается чья-то эпиграмма: «Нелепого строителя — вполне нелепый план, — царя-освободителя поставить в кегельбан!»
Масса больших, блестящих магазинов, хотя многие торговали еле-еле — за отсутствием товара.
...
Трамваев избегал, — черт их знает, куда завезут. — пешком спокойнее, торопиться некуда.
Движение по главным улицам громадное. Масса автомобилей и у каждого свой особый гудок. Все время слышно кваканье лягушки, лай собак, блеяние коз. мычание коров, ржание лошадей, — словом, от писка комара до рыкания льва, не говоря уже про свисты всех тонов и силы...
...
Съезд кончился, — пора домой. В результате поездки — пучок стенограмм, два фунта пороху, по 20 р. ф[унт] и коробка пистонов за 25 р.. — купил в магазине Шенбруннера. Про войну и неурядицу в России — ничего не слыхал, тетки Степанова и Лядова не интересуются...
Отправился на городскую станцию за билетом до Челябинска. Увы! — движение на восток такое, что надо записаться и ждать, — билет может быть через 3—4 дня, а может быть и больше...
Вышел опечаленный, — что делать?
Подходит субъект, прилично одетый... «Вам — билет? Куда?» — «В Челябинск». — «Когда?» — «Хоть сейчас!» — «Могу достать на завтра. Давайте деньги — получите...» Растерялся. «Не беспокойтесь, — не обману!» Подумал. — дал ему 50 р.. — билет — 30 с чем-то. На другой день, конечно, бегу. Субъект подает билет и несколько рублей. «Билет 30 с чем-то, мне за хлопоты 10 р., получите сдачу!»
Не взял и сдачи. — за квартиру рассчитался, забрал багаж, на трамвай — на вокзал. Набит до отказа... Показываю билет служащему ж[елезной] д[ороги], — боюсь — нефальшивый ли. Посмотрел: «Поезд пойдет через 5 часов, ждите там- то!» — Отлегло.
Посадка — убийственная, — силой; вагон уже полон; приткнулся в проходе, где и просидел весь путь; еды в буфетах достаточно.
Я был в шубе. — на ночь закрывался с головой и спал. На одной из станций ночью на меня села дама, приняв впопыхах за чемодан...
Доехал...
В Челябинск приехал 17 октября, — в семье и городе все благополучно, — Володя чувствует себя лучше.
Сделал, как полагается, доклад в Комитете. — о поездке, — интересовались больше общими событиями, ценами в Москве, дорогой, — на стенограммы никто не взглянул.
Передохнул с недельку, вошел в курс челябинской жизни.