Первая статья - про учебные заведения дореволюционной Челябы, вторая - интервью к 35-летию ЧелГУ.
Первые учебные заведения Челябинска
Фотоэкскурсия. Комментарии историка и краеведа Владимира Боже
Оторванность до революции привокзальной территории от города привела к тому, что учебные заведения возникали там по линии духовного, военного и железнодорожного ведомств, а потому информации о них в краеведческих изданиях крайне мало. Известно, что в Никольском казачьем поселке было три начальные школы, чьи программы были близки городским низшим начальным училищам, т. е. давали элементарную грамотность. Мужское училище в Никольском поселке - одно из таких училищ. 18 апреля 1903 г. училище посетил военный министр А.Н. Куропаткин. Генерал с одобрением отметил здоровый вид учащихся, подчеркнув: «Защитники Отечества!»; в беседе с учителями говорил о важности устной беседы как формы педагогической работы.
Мужское духовное училище было открыто в Челябинске по инициативе ректора Оренбургской семинарии архимандрита Феодотия в октябре 1830 г. Первоначально училище включало в свой состав два духовных училища - уездное и приходское. Обучение в каждом из них длилось два года. Училище пережило несколько реформ. Так, в 1840 г. всё обучение в нем было разбито на три отделения по два года в каждом. Уровень преподавания был не высоким. Училище критиковали проверяющие. Не раз оно стояло на грани закрытия. Радикальные перемены произошли с ним в начале 1870-х гг. В 1873-1875 гг. был построен новый учебный корпус, в 1870-1872 гг.- Покровская домовая училищная церковь, возведенная на средства челябинского первой гильдии купца П.И.Перцева. При училище появилось общежитие. Были утверждены новые штаты. И результаты не замедлили сказаться. Уже в 1880 г. проверявший училище действительный статский советник С. В. Керский написал о том, что Челябинское духовное училище «стоит выше всех училилищ, находящихся под педагогическим руководством Уфимской духовной семинарии, и по ответам воспитанников на приемных семинарских испытаниях, и по количественному составу своей библиотеки, и по благоустроенности своих зданий». В училище работал помощником смотрителя и преподавателем церковный историк и статистик И.А. Сперанский (1871-1937). Его окончили основатель челябинского архива Н.М. Чернав-ский (1872-1940), юрист, профессор Юрьевского университета А. С. Невзоров (1861-1936). В училище в 1867-1871 гг. действовала первая общественная библиотека Челябинска. В начале XX века комплекс Челябинского духовного училища занимал половину квартала по улице Большой (ныне ул. Цвиллинга). В настоящее время его реконструированное здание входит в комплекс построек, в котором размещаются правительство и губернатор Челябинской области.
Торговая школа - одно из интереснейших учебных заведений дореволюционного Челябинска. Оно возникло в 1909 г. по инициативе известного челябинского мецената и предпринимателя В. К. Покровского (1843-1913) и находилось в ведении Министерства торговли и промышленности. Предполагалось, что школа должна была готовить конторских служащих для торговых и промышленных заведений. Сначала в школе учились только мальчики. Но осенью 1916 г. эта традиция была нарушена - учащимися школы стали первые 14 девочек. При школе имелись библиотека, физический кабинет, химическая и товароведческая лаборатории, музей и даже ученическая лавка, работая в которой, учащиеся могли приобрести первые навыки торговли. В учебный план школы были включены экскурсии по Уралу, совершая которые, учащиеся знакомились с различными производствами. Своего здания школа не имела, размещалась в доме некоего Морозова на Исетской улице (ныне перекресток ул. К. Маркса и ул. Пушкина). Перед первой мировой войной вопрос о строительстве здания по проекту А. А. Фёдорова практически был решен. Но грянувшая революция сняла этот вопрос с повестки дня. Учебное заведение прекратило свое существование.
Реальное училище - первое среднее учебное заведение Челябинска. Было открыто 5 октября 1902 г. Первоначально своего здания не имело и размещалось в общественном доме по ул. Ивановской (снесен в 1985 г., находился в районе здания Областного краеведческого музея). Собственное здание реального училища было построено в 1904-1906 гг. известным городским деятелем, доктором медицины А.Ф. Бейвелем по проекту В. Чаплица. На его третьем этаже размещалась Алексеевская домовая училищная церковь, освященная 30 марта 1908 г. В соответствии с проектом здание имело оригинальную систему отопления, позволявшую подогревать в учебных помещениях пол и стены. Училище отличалось богатыми культурными традициями. При нем действовал известный в городе хор. Учащиеся издавали рукописный журнал «Первые шаги», в котором опубликовали свои первые произведения писатель Ю. Н.Либедин-ский (1898-1959) и филолог и этнограф М. Д. Голубых (1897-1971). Кроме них реальное училище окончил статистик, академик B.C. Немчинов (1894-1964). В училище преподавали основатель челябинского музея И. Г. Горохов (1884-1970), митрополит-обновленец и этнограф К. П. Прокопьев (1872-1938). С 1921 г. в здании по ул. Красной размещался педагогический техникум, с 1930 -первое высшее учебное заведение города - Институт механизации сельского хозяйства (ныне -Агроуниверситет).
Истоки женской гимназии относятся к 1861 г., когда в Челябинске было учреждено женское 2-го разряда училище. В 1870 г. оно было преобразовано в прогимназию (неполную гимназию в составе 4 классов). Полная гимназия в составе семи классов появилась в нашем городе в 1907 г. Тогда же при ней был открыт 8-й педагогический класс, дававший выпускницам право заниматься педагогической деятельностью. Гимназия размещалась в двух зданиях по ул. Большой - в одноэтажном здании, на месте которого ныне размещается Выставочный зал Союза художников, и двухэтажном, стоявшем за одноэтажным во дворе. Оба здания до нашего времени не сохранились. В гимназии действовал ученический клуб, имелась обширная библиотека. В актовом зале гимназии с лекциями выступали знаменитые писатели К. Бальмонт, Ф. Сологуб. В ней преподавали Д. В. Мошков (1883-1920), создатель первого научного общества в Челябинске, биолог М. К. Лаптев (1885-1949), в последующем профессор, создатель научной школы в Ашхабаде. В гимназии учились участница революционного движения С. А. Кривая (1894-1919), заслуженный учитель РСФСР П. И. Кулакова-Шестачко (1899-1976), дважды награжденная орденом Ленина. После революции, в 1920 г., женская гимназия была реорганизована в школу 2-й ступени.
В ЧелГУ ГЛАВНОЕ - ЛИЧНОСТЬ
2011 год в Челябинске ознаменовался двумя яркими юбилеями: 275-летием города и 35-летием ЧелГУ, первого классического университета на Южном Урале. Что значит наш университет в жизни областного центра? Какую идею несли его создатели? Чем он отличается от других вузов Челябинска? Об этом говорим с историком, почетным членом Академии российских энциклопедий Владимиром Стейгоновичем Боже.
— Чем изначально была обусловлена идея открытия в Челябинске классического университета?
— В первую очередь тем, что к 1976 году Челябинск стал городом-миллионником, и появилась потребность в вузе совершенно иного уровня. Университет появился как абсолютно новая структура, и я это на себе почувствовал. В 1976 году я пришел из армии, с декабря этого же года учился на рабфаке, потом поступил на историко-филологический факультет. Участвовал в организации студенческого совета и совета научного общества. Еще до рабфака походил по вузам Челябинска и сразу понял, насколько велика разница между ними и ЧелГУ. Классический университет нашего города образца 1976 года - территория свободы. У нас вообще не было какого-то особого пиитета, например, перед вузовским комитетом комсомола. Мы заходили туда, как к себе домой, можно было спокойно открывать двери и обсуждать любой вопрос. А в педагогическом институте я видел, как люди перед тем, как войти в аналогичный кабинет, в дверь стучат.
— Почему именно в ЧелГУ была такая атмосфера?
— Атмосферу формируют люди.
Когда создавался университет, приехали преподаватели, ученые, которые на новой площадке хотели реализовать то, чего не могли сделать в других вузах. Из Саратова приехала целая семья Эльфондов: Яков Андреевич - доктор наук (он, кстати, создал в университете много научных кружков), его супруга - кандидат экономических наук, и Ирина Яковлевна, которая, уже работая в нашем университете, защитила кандидатскую. Приехал из Пскова Владимир Сергеевич Антипов.
То есть совершенно разные творческие люди. Они несли в себе желание создать что-то новое. Это было время поиска как в науке и процессе обучения, так и в организации досуга студентов. Кстати, шел принципиальный спор: должны студенты заниматься наукой или нет? Целые баталии шли, я присутствовал на них в качестве председателя студенческого научного общества. Одна группа утверждала, что это университет и студенты должны заниматься наукой, а им говорили в противовес: «А зачем они будут ею заниматься, если после окончания вуза пойдут работать в школу?». В ответ звучало: «Тогда сразу пусть идут в педагогический». Я с благодарностью вспоминаю то время, потому что тогда были моменты, которые, может быть, не имели прямого отношения к учебному процессу, но ориентировались на воспитание личности, на то, каким должен быть человек, который в университете учится и выходит оттуда выпускником.
— Что подразумевалось под воспитанием?
— Например, Ирина Яковлевна Эльфонд устраивала вечера-гостиные в общежитии. Шли разговоры о классической музыке. У нее были очень редкие записи, в том числе произведения композиторов XVII века. Анатолий Андреевич Бухарин рассказывал о крупных советских историках, с коими ему довелось встречаться. И на занятиях, и вне аудитории преподаватели приходили к студентам, стремясь передать им свою энергию и знания. На лекциях мы соприкасались с высоким уровнем преподавания. Был совершенно уникальный педагог Юрий Сергеевич Кирьяков. Он, не глядя на записи, просто рассказывал нам про Восток со всеми витиеватыми именами исторических деятелей. Так он мог читать лекции четыре часа подряд. Уникальная память, уникальное знание предмета. А потом появился Владимир Сергеевич Антипов. Лично для меня он стал олицетворением совершенно иного подхода к изучению предмета. Сегодня, по прошествии стольких лет, вспоминаю, как он редактировал газету «Челябинский университет» (нынешняя «Университетская набережная»), как через произведения художественной литературы преподавал новейшую историю. Мы старались проследить, где в художественных книгах вымысел, где правда. Он приходил на лекцию с целой кипой бумаг, воодушевленно читал лекцию и... вдруг замирал. Наступала тишина. Студенты, видевшие такое впервые, недоумевали. А Владимир Сергеевич просто размышлял в это время. А когда вновь начинал говорить, все понимали: проговариваемая им глубокая мысль родилась только что. Потрясающие ощущения были.
— Неужели в момент таких внезапных размышлений по аудитории даже шумок не проходил?
— Нет-нет! Кстати, к шуму на лекциях он относился нетерпимо. С другой стороны, Владимир Сергеевич был человеком достаточно демократичным. Однажды я невольно поправил его на лекции, и он, проверив информацию, со мной согласился.
— Владимир Стейгонович, получается, что изначальный идейный посыл нового университета заключался в стремлении поднять городскую общественную среду на более высокий, «над-профессиональный» научный и культурный уровень. Удалось ли это?
— Думаю, что удалось. Я всегда в дискуссиях на эту тему говорю о том, что значимость того или иного учебного заведения определяется уровнем кадров, которые оно выпускает. Не секрет, что за 35 лет из стен университета вышли люди, которые заняли сильные позиции и сегодня оказывают влияние на общественную среду. Наш университет снабжает кадрами весь город. Например, в ЧГПУ и ЮУрГУ преподают наши выпускники. Начнем вспоминать, что значимого издается из научной литературы — опять среди авторов сплошь наши люди.
— Наверное, любая историческая параллель достаточно условна и не всегда корректна. Однако из того, что Вы рассказываете, складывается ощущение, что на тот момент в культурной, научной, интеллектуальной среде ЧелГУ был одним из знаковых источников модернизации — того, о чем в стране говорят сегодня.
— Действительно, его создание воспринималось как глоток свежего воздуха и серьезный импульс для движения.
— А сейчас интеллектуальная экспансия, скажем так, идет по нарастающей?
— Не думаю, что любой процесс должен развиваться исключительно по нарастающей. ЧелГУ — классиче-ский университет со своими традициями, наработками. На первых порах он служил площадкой для всего нового. А теперь у него другая задача: закрепление своих позиций и значимых для города достижений. Сегодня от изменения качественного уровня ЧелГУ зависит и научный уровень города. Это факт.
— Энергетика развития вуза не исчерпана? Смотрите, какое возникает противоречие: мы говорим о закреплении уровня, о том, что это очень важно. С другой стороны, «закрепление» синонимично слову «консервация», отсутствию движения.
— Однажды я присутствовал при споре двух наших ученых — Александра Ивановича Лазарева и Геннадия Борисовича Здановича. Они, принимая у меня курсовую работу, предложили нарисовать схему развития культуры. И я нарисовал что-то вроде лестницы, ведущей вверх. Геннадий Борисович сказал: «Да Вы что рисуете! Вот так она развивается»,— и изобразил зигзаги «взлета и падения». Но я. сославшись на научные труды, отстаивал свою позицию. Кстати, после этого Геннадий Борисович стал ко мне лучше относиться. И сейчас, применительно к ЧелГУ, я убежден: энергия движения к вершинам не исчерпана, хотя, возможно, не столь явно бросается в глаза. Потому что одно дело. когда рывок происходит с нижней точки (тогда он очевиден), другое — когда движение происходит с уже наработанного довольно высокого уровня. Да, требуются иные стимулы, их, может быть, труднее найти, но они есть. Доказательство тому — высокий уровень преподавания, показывающий, что способность к рывку ЧелГУ не утратил.
— Причем потенциал сегодня весомее, чем 35 лет назад.
— Безусловно!
— На данный момент, какие сильные стороны есть у университета, которые отличают его от конкурентов?
— Способность правильно расставлять приоритеты, ориентация именно на личность студента и преподавателя в качестве творцов новых идей. Умение учитывать то, что каждый человек имеет свою предрасположенность к чему-либо и стремление развить эту предрасположенность.
— Судя по Вашим словам, ЧелГУ вниманием к каждому отдельному человеку славился изначально.
— Да.
— Несмотря на то, что середина 70-х — это расцвет идеи социалистической общности? Как все это укладывалось в социально-политический контекст?
— Во-первых, это был период не расцвета, а начала увядания социалистической идеи. Для просвещенных людей ситуация в той или иной степени была очевидной. И стремление хотя бы в рамках своей сферы деятельности к чему-то принципиально новому было вполне естественным. Во-вторых, происходили интересные вещи. С одной стороны, было запрещено писать про Троцкого, но в публичной библиотеке можно было свободно читать газеты революционных лет и делать для себя выводы. А в небезызвестном энциклопедическом справочнике братьев Гранат, свободно выставленном в Отделе краеведения и библиографии, можно было прочитать биографии и автобиографии всех «запрещенных» деятелей.
— То есть демократизм ЧелГУ был связан с тем, что часть интеллектуальной элиты города, которую он объединил на своей площадке. — это были люди, понимавшие всю условность царившего в стране официоза?
— Они, конечно, были людьми совершенно иного плана. Хотя многие из них несли в душе груз тяжелых воспоминаний. Помню, был у нас курс «История литературы начала XX века». А я в библиотеке выписал стихотворения Серебряного века из предреволюционных журналов, сделал 3 машинописных сборника, каждый существовал в единственном экземпляре. Увидела у меня Ирина Яковлевна Эльфонд и с ужасом на лице посоветовала не показывать их никому, потому что это «самиздат». На мою попытку возразить рассказала, что в сталинские времена ее отец всегда держал наготове собранный чемоданчик — на случай, если его придут арестовывать. То есть преподаватели были разные. Но практически все они пытались не подавить наши стремления, а уберечь от неприятностей.
— Расскажите о студенческой жизни тех лет.
— Чем хорошо было то время? Отсутствием предопределенности. ощущения, что если человек что-то выбрал в молодости, то лишил себя других возможностей. Это сейчас, когда бесплатно образование можно получить только один раз, и оно недешево, выбирая профессию, человек буквально выбирает судьбу. Современным абитуриентом движет прагматизм. У нас же тогда, в середине 70-х, было больше возможностей для поиска. Многие, приходя в вуз, до конца не знали, правильно выбрали специальность или нет. Знаю людей, которые впоследствии нашли себя в совершенно иной сфере, чем предполагали в начале своего студенчества. Людьми владел романтизм, стремление учиться и работать ради идеи. Лично для меня значение университета определяется его средой, которая. кстати, этот романтизм поддерживала. Мне были интересны люди, которые излучали что-то свое, заставляли по-новому смотреть на вещи, уходить и приходить вновь. Среда — это очень важно. Университет уже тогда помогал человеку найти свое призвание и в призвании ощутить радость. Только радость придает жизни смысл. А достижение цели приносит лишь удовлетворение.
— Каким бы Вы хотели видеть ЧелГУ в будущем?
— Таким, чтобы все те, кто в нем учится и будет учиться, были убеждены в том. что ЧелГУ — самый лучший вуз в городе. И это — минимум. Чтобы они получали там все, что хотели там получить в плане общения, знаний, и, разумеется, перспектив. Я никогда не сожалею, что оказался в нашем университете. Скажу больше: всегда вспоминаю его с теплотой — то было хорошее время, хорошие люди. Пусть так будет всегда!